[dropcap]О[/dropcap]ни долго шли друг к другу – объемистое, осанистое, мощное здание в Александровском парке и театр-жанр, театр-бурлеск, театр, в котором смешались цирк, варьете, мода и разнообразный вокал.
Музыкальный, народный, волшебный. 110 лет Оперному театру, имя которому – Мюзик-холл!
Большой театр, Новый зал, Оперный зал, Народная аудитория принца Ольденбургского. Трудно себе представить, но именно так когда-то – в начале всех славных дел, именовался нынешний Мюзик-холл.
И лишь конец XX века их «поженил». Масштаб и стены – с одной стороны, балет и «перья», а теперь еще и опера с мюзиклом – с другой… Федор Шаляпин, Исаак Дунаевский, Илья Рахлин и Фабио Мастранджело. Что их объединяет? А вот, что…
…ЧТО ЗА ДИВО – ЛЕТНИЙ АЛЕКСАНДРОВСКИЙ ПАРК!
Александровский парк еще в конце XIX века было решено сделать одной большой общественно-полезной рекреацией, то есть, попросту говоря – зоной отдыха и развлечений для разночинной петербургской публики. Пресса тех лет писала: что за чудо, что за диво – летний Александровский парк, где в тенистых лощинах притаились гроты с прохладительными напитками; проводятся курсы по огородничеству и садоводству; детвору и многочисленных господ взрослых потчуют разнообразными и всевозможными каруселями и качелями; тут и там – по выходным и праздникам – дают импровизированные концерты всякие оркестры, в основе своей духовые. В тогдашнем «тупике» парка – на выезде с Кронверкского проспекта, было решено выстроить зверинец. Не хватало, вновь обратимся к прессе тех лет, главного – не хватало «культурной духовности». За «культурную духовность» должен был отвечать Народный дом. И – со временем, Оперный театр, зал, студия при нем…
Сказано – сделано, и вот зимой 1899 г. в Александровском саду закипела, забурлила большая строительная работа, началось возведение «первого театра» Народного дома, сегодня на этом месте располагается иной драмтеатр, театр-фестиваль «Балтийский дом»). И вот уже 2 декабря 1900 года Народный дом был освящен, и тогда же там прошел первый спектакль для рабочих местных заводов и фабрик, благо, Петербургская сторона и соседняя Выборгская сторона изобиловали заводами, фабриками, мастерскими. Стоит отметить, комплекс данного Народного дома – а тогда по всему Петербургу было решено раскинуть сеть Народных домов – просвещения и культуры, патронировало общество городского попечительства о народной трезвости. Мол, вместо бутылки по выходным – культура в массы. Позже, в 1910–1911 годах, к существующему зданию Народного дома стали приращивать еще один павильон, на сей раз музыкальный. Открывшийся в 1912 году…
…И ОПЕРА СТАЛА ДОСТОЯНИЕМ ШИРОКИХ ЗРИТЕЛЬСКИХ И РАЗНОЧИННЫХ МАСС…
Новый Оперный центр, театр, зал сразу полюбился многим петербуржцам. По множеству причин, одна из которых – демократичность в репертуаре и ценообразовании, что немаловажно для Народного дома, где «просвещенья дух» был куда важнее кассовой прибыльности. Обитавший неподалеку от нового Оперного зала, театра Федор Иванович Шаляпин, квартировал легендарный бас на углу Каменноостровского проспекта и нынешней улицы Графтио, обожал петь именно здесь, под новыми – стеклянными, «небесами», купол нового зала был из металла и стекла, и – если верить прессе тех лет, «…пропускал дневной свет прямо в зрительный зал…». Сотрудники музея, средь прочих баек и побасенок из жизни Федора Ивановича, спешат поведать и такую, мол, великий Шаляпин обожал новую сцену пуще Мариинского театра, ибо сюда, по его мнению, «…публика шла за истинным наслаждением, искусством, но в Мариинский шли исключительно себя, свои наряды и драгоценности показать…». Отсюда гений русской оперной сцены уехал за границу навсегда – в 1922 году.
«…ЛУЧШИЙ, (ДАЖЕ) НО И В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ…»
Петербургские газеты наперебой тогда писали о невероятностях, заложенных в новом здании нового Оперного театра Народного дома. Мол, «…Здание нового театра по своим размерам и техническим приспособлениям занимает одно из первых мест среди театров не только в России, но и в Западной Европе…». И это было истинной правдой, не газетной уткой, а пресса начала прошлого века пестрела дутыми подчас сенсациями. Сенсационно великое здание свежей оперной – народной сцены и вправду поражало своим размахом. Зрительный зал вмещал почти три тысяч человек, зрительские места в нем располагались в партере, амфитеатре, в ложах перед амфитеатром и трех ярусах (причем в последнем ярусе они были бесплатными). Особое место в новом театре отводилась сцене, маширении на этой сцене. Считалось, данная сценическая площадка была чуть больше сцены Мариинского театра, в СМИ также писали, выдавая красочную оценку новой сцене, мол, это даже не театр, театральная сценическая опора, это форменная «…фабрика театра с уборными на трех (аж) этажах». Мало того, «…Зал и сцена вместо люстры освещались двумя тысячами лампочек накаливания разных цветов, в 50 свечей каждая, которые располагались бордюром по всему потолку. Над сценой дополнительно установили 12 мощных прожекторов, по две тысячи свечей каждый. Все машинное отделение и световые эффекты соответствовали последним образцам заграничных театров…». Однако не только технической оснасткой поражал новый театр, репертуар был как в лучших театральных домах того времени…
И ОПЕРЕТТА, И ДАЖЕ ЦИРК, И ДАЖЕ… МЮЗИК-ХОЛЛ ИСААКА ДУНАЕВСКОГО!
Мало кто сегодня знает, но когда-то, в пылу театрального революционного ревизионизма, когда одни сценические виды искусства уходили в небытие, им на смену шли иные, новые, свежие, актуальные, «революционные», в нынешнем здании Театра Музыкальной комедии, что в двух шагах от большого зала филармонии, на площади Искусств, появился первый мюзик-холл. Который в те времена писали как с маленькой, так и с большой буквы. Театр и жанр одновременно. Первым художественным руководителем того новаторского театрального учреждения – и направления, стал не кто иной, как Исаак Осипович Дунаевский. Ему поручили «осоветить» мелкобуржуазный образ тогдашней оперетты, вдохнуть в старые формы новое – революционное, содержание и смысл. Дунаевский же считал, у оперетты, советской оперетты, большое красочное, светлое будущее. А если оперетту дать вместе с иными вокальными и сценическими жанрами, то тогда и «…простому советскому человеку, неизбалованному лицемерием тлетворного влияния буржуазной музыкальной парадигмы…» всенепременно понравится «легкий жанр», простой, обычный, сочный, «вкусный», искристо музыкальный. Однако время музыкального эксперимента шло к закату, после переезда Дунаевского и Утесова, что выступал в первом Мюзик-холле Ленинграда, в Москву, «переезда» гвоздевого спектакля того Мюзик-холла на киноэкраны – в рамках комедии Григория Александрова «Веселые ребята», новый народный театро-жанр был закрыт. И вновь поднял занавес лишь после войны – в 1966 году…
ПЕРЬЯ, БЛЕСТКИ, ЦИРК, ВОКАЛ. СПАСИБО, РАХЛИН, ЗА ПРАЗДНИК…
Форменным ренессансом театра и жанра стало тогда рождение – второе по историческому счету, Ленинградского Мюзик-холла в 1966 году, и рождение то сотворил человек-глыба, человек-творец с самой большой буквы Илья Яковлевич Рахлин, кто сумел в один спектакль, в один сценический порыв, в один сценический жанр внести многое.
К слову, тогда же стали возникать свои мюзик-холлы повсеместно, появился свой Мюзик-холл в Москве и Тбилиси, в Киеве.
«Нет тебя прекрасней», «Вологодские кружевницы», «Миллион новобрачных», «От всего сердца», «Балтийский ветер», «Всегда со мной», «Новоселье» и многие иные программы шли с триумфальными аншлагами не только на сцене ДК имени Ленсовета, Оперный театр Народного дома к тому времени стал кинотеатром «Великан».
Разнообразные ревю, фантастические музыкальные феерии, шли с неизменным успехом и на гастролях, в разных странах мира, на разных континентах. Порой о существовании СССР и Ленинграда узнавали после посещения того или иного города за пределами Союза коллективом Ленинградского Мюзик-холла…
ТЕАТР ЮЛИИ И ФАБИО…
Бытует легенда, первый секретарь Ленинградского обкома партии Григорий Романов не особо любил и жаловал Илью Рахлина. И его Мюзик-холл. Но обожал сам жанр и отдельные постановки театра. Мало того, никак не мог выговорить верно название жанра и театра. Все время – на аглицкий манер, вставлял мягкий знак перед буквы «ю». Что – предельно корректно, исправлял – регулярно и часто, Рахлин.
Так это или нет, но Илья Рахлин и Мюзик-холл заслужили – в конце 70-х свое здание, свой дом. Дом, где появилась на свет доступная опера, дом, где теперь живет и здравствует «Опера – всем», мюзикл – всем, и многое, многое, иное – всем и каждому, музыкальное, яркое, сочное, красочное, что дают уже итальянец, худрук и дирижер театра Фабио Мастранджело и директор театра, истинный, чистый театроман Юлия Стрижак.
Но это уже новейшая история театра – и здания, которым вкупе исполняется 110 лет…